1300-й год папа Бонифаций VIII объявил годом покаяния и всемирного прощения. Для молодого падуанского банкира по имени Энрико Скровеньи это было лучшим временем, чтобы публично признать ошибки семьи. Скровеньи достигли могущества благодаря отцу Энрико, Риджинальдо, ловкому, предприимчивому, но далеко не безгрешному дельцу, которого Данте поселил в седьмой круг своего Ада к обманщикам и ростовщикам. И вот, кающийся отпрыск приобрел руины древней римской арены, внутри которой решил построить для себя дворец, а для спасения отцовской души капеллу.

Одна из самых известных росписей падуанского цикла — «Поцелуй Иуды» — рассказывает о поединке добра и зла, благородства и низости. На фоне синего неба среди взметнувшихся копий и факелов Христос и обнимающий его Иуда (Иуда Искариот - один из учеников Христа (апостолов), предавший Спасителя) изображены в профиль. Они смотрят друг другу в глаза. Спасителю с лицом безупречной, почти античной красоты противопоставлен низколобый, уродливый Иуда. Он предал Учителя: целуя Христа, помог страже опознать его в ночной темноте и схватить. Джотто достигает здесь неведомой до тех пор психологической глубины.

Новаторское значение искусства Джотто осознали уже его современники, оно привлекало к себе большое внимание и в последующие века.

Джотто - Поцелуй Иуды
АЛПАТОВ М. В.

В Падуе, где на фундаменте римского театра в 1305 году богатым купцом была построена капелла дель Арена, которую по имени заказчика называют еще и капеллой Скровеньи, великий флорентинец Джотто ди Бондоне создал фрески, определившие пути дальнейшего развития живописи в Европе. Здесь был создан тип стенного панно, которое с этого времени становится главной декоративно-композиционной темой монументальной живописи эпохи, названной позднее историками эпохой Возрождения. Джотто, родившийся около 1266 года, происходил, как утверждает легенда, из крестьянской или ремесленной среды. Вероятно, поэтому зрители впервые увидели в росписях, созданных на сюжеты из жизни Христа и Марии, лица и приземистые фигуры простолюдинов. Его герои решительно отличались от условных и рафинированных персонажей византийского и готического искусства.

Сегодня эти росписи с их плотными, коренастыми фигурами и скупыми пейзажными фонами Могут показаться архаичными в своей наивной повествовательности, но тогда, на рубеже средневековья и нового времени, это было смелым новаторством. Джотто разрушил иконописную застылость фигур, он заставил их двигаться, жестикулировать, выражать свою страсть, горечь, гнев и восторг. В его композициях впервые появилась пространственная глубина, а объемы фигур были энергично моделированы при помощи светотени. Словом, Джотто был художником, который пробудил интерес мастеров искусства Италии к построению реального объема и пространства - некой сценической площадки, на которую он выводил своих очеловеченных героев.

В «Поцелуе Иуды» Джотто выступает подлинным режиссером трагического сюжета евангельской истории: измены ученика своему учителю. Так же, как на театральных подмостках, где существует вторая самостоятельная жизнь, на фреске Джотто, в замкнутом пространстве композиции, вершится магия искусства, которая заставляет зрителя поверить в этот второй мир, столь же убедительный, как и сама жизнь. Иуда, лицемерно обнимающий своего учителя, привел стражников, чтобы схватить Христа. В синем небе полыхает огонь факелов, мелькающий ритм вознесенных пик и дубинок придает сцене тревожную эмоциональную окраску. Волнение толпы только подчеркивает затаенную силу драматического напряжения центральной группы. Иуда уже предал, Христос знает, что предан! Иуда приближает свои губы к губам учителя, и контраст их лиц поражает. Спокойно и просто смотрит Христос в глаза того, чье имя станет символом вероломства и человеческой низости. Напряжение возрастает. Кажется, что пространство между ясным, почти античным профилем Христа и обезьяноподобным лицом Иуды заряжено электричеством. Столкнулись противоположности — высокое и низкое, нравственное и безнравственное, черное и белое. Джотто средствами живописи сумел в безмолвном диалоге Христа и Иуды передать целое море человеческих чувств — самый путь зарождения и развития мысли: неверие, сменившееся прозрением, а затем спокойным осознанием своей правоты. Джотто сумел показать, как собеседники открываются друг другу в одних только взглядах, жестах, помыслах, еще не облеченных в слово. В этом остром диалоге, просто и безыскусно запечатленном на фреске, передан человеческий смысл легенды, так как для Джотто история: Христа является нравственным подвигом, победой личности над собой и своей судьбой. Джотто заставляет зрителя волноваться, негодовать, верить. Он всеми средствами стремится оживить сцену; художник поворачивает фигуры в профиль и спиной, приближает и уводит их в глубину, как бы приглашая зрителя войти в мир фрески, занять место справа или слева от Христа и определить свою нравственную позицию.
В образах Джотто земной человек, исполненный сознания собственного достоинства, вновь стал славной темой изобразительного искусства. Таким образом, создавая типические, подлинно народные образы, Джотто, подобно его великому современнику Данте Алигьери, перестраивал взаимоотношения между художником, церковью, обществом и отдельной личностью. В его светлых, легких фресках, поражающих гармонией синих, розовых и охристых цветов, старинное предание обретало новое бытие и по­двиги божественные становились человеческими.
Автор - М. В. АЛПАТОВ
smirnova.net