Католическая церковь с давних пор прилагала максимум усилий, чтобы провести непреодолимую грань между явлениями, которые мы называем сегодня паранормальными, и мистическими откровениями религиозного толка. Медиумизм, таким образом, всегда толковался священнослужителями как происки дьявола, а «чудеса», творившиеся святыми, считались проявлением высшей божественной воли. Разумеется, оба эти ряда явлений совершенно идентичны: всё зависит от точки зрения, с какой их рассматривают, но... Чудо – оно и есть чудо: в объяснении не нуждается. Воплощение божественной воли – не предмет для обсуждения.
Пропасть между богословием и парапсихологией всегда казалась непреодолимой, и любая попытка сделать шаг к примирению изначально была обречена на провал. Но так продолжалось лишь до ноября 1960 года, когда ежемесячник «Информация» (выходящий с подзаголовком: «Католическая церковь в американской жизни») опубликовал пространную и прекрасно иллюстрированную статью Т.Ф.Джеймса «Отчего плачут Мадонны», в которой – о, чудо! – обильно цитировались наши с доктором Пьерро Кассолли (известным парапсихологом из Болоньи) публичные выступления.
Поводом для последних явилось обильное истечение самых настоящих слёз из глаз Девы Марии – точнее, образа её, запечатлённого на металлической гравюре, которая находилась на чердаке дома 22-летней Пагоны Кацолиус в доме номер 41 на Норфолк-стрит, в нью-йоркском Айленд-парке.
Впервые Мадонна разрыдалась вечером 16 марта 1960 года. Хозяйка дома и её муж Пагорнитис Кацолиус тут же вызвали своего пастора Георга Парадеаса из православной греческой церкви Св.Павла, и тот признал, что стал свидетелем самого настоящего чуда Господня.
«К моменту моего прибытия слеза под левым глазом уже начала подсыхать, – рассказывал отец Парадеас, – но перед самым окончанием молитвы я поднял взгляд и увидел, как там же наливается новая капля. На моих глазах в углублении между веками образовался шарик жидкости и скатился вниз по щеке».
Весть о плачущей Мадонне распространилась по Нью-Йорку мгновенно. В течение только первой недели более 4 тысяч человек посетили квартиру Кацолиусов с тем, чтобы помолиться перед литографией и увидеть скатывающиеся одна за другой слезинки.
Репортёры приходили и уходили, а образ на картине продолжал плакать. Истечение слёз прекратилось лишь после того, как отец Парадеас освятил дом благословением. 23 марта литографию перевезли в церковь Св.Павла и установили на алтаре, украсив лилиями и папоротником. Около 3,5 тысяч человек ежедневно приходили в церковь, чтобы помолиться перед литографией. Не успел отец Парадеас оправиться от первого потрясения, как ему пришлось перенести второе. На этот раз звонили из дома номер 41 в Ошеаник-парке. Похоже, тайну свою плачущие Мадонны решили навсегда сохранить в единственной семье: оказалось, что позвонившая 40-летняя женщина Антония Коулас – родная тётя Пагоны Кацолиус. В сравнении с первым «чудом» тут наблюдался явный прогресс: слёзы из глаз Мадонны текли не переставая.
Архиепископ Иаковос, глава греческой православной церкви в Северной и Южной Америке, тут же объявил феномен чудом Господним. В присутствии репортёров отец Парадеас снял с картины рамку, и те получили возможность осмотреть насквозь промокшую заднюю стенку. Химический анализ, однако, показал, что выделившаяся жидкость к человеческим слезам не имеет ни малейшего отношения. Между тем каких-либо следов мошенничества обнаружено не было. Более того, когда 7 мая того же года архиепископ заменил картину в доме Коуласов, новая Мадонна немедленно разрыдалась и продолжала лить слёзы ещё три недели – теперь уже в церкви, куда была перенесена.
Доктор Кассоли, проведший специальное исследование этого феномена в Италии (здесь Мадонны плачут в среднем раз в два года), обратил особое внимание на случай, происшедший в Сиракузах с Антонеттой Джакуццо. 29 августа 1953 года в её доме на протяжении 4 дней плакала статуэтка Непорочной Девы Марии. Однако в данном случае проведённый химический анализ подтвердил: гипс действительно выделяет самые настоящие человеческие слёзы. Следует заметить, что у 20-летней беременной Антонетты наблюдались симптомы общей интоксикации, судороги, приступы слепоты и немоты, а также полное нервное истощение.
Статуэтка продолжала плакать и будучи запертой в ящик, и в руках наблюдателей (среди которых был и местный комиссар полиции), и на стене дома на Виа дельи Орти (в «Дьявольском квартале», прозванном так из-за вони и крайне низкого морального уровня населения), куда она была вывешена для всеобщего обозрения. В праздник, который называют здесь День Лакримацьоне, девушка вдруг чудесным образом выздоровела.
«Чудо» в Сиракузах вызвало своего рода слёзную эпидемию. Как сообщает доктор Кассоли, 15 декабря того же года кровавые слёзы стали вдруг истекать из глаз Мадонны, изображённой на картинке размером с почтовую открытку, принадлежавшей Кончите Мессиано из Калабре. 3 апреля 1954 года Инесса Ботацци из Меццоломбардо заметила, что по щекам «газетной» Мадонны, вырезка с изображением которой была помещена за стекло буфета, текут струйки жидкости. В мае 1954 года картинка сиракузской Мадонны в одном из домов Анджи плакала, лёжа на кухонном шкафу, 8 дней и 8 ночей. Тщетно сердобольные хозяева пытались помочь ей, выставляя на солнце!
15 марта 1955 года Марта Комерале из Казапулы заметила слезинки на глазах своей фарфоровой статуэтки. 27 апреля 1957 года в Порсеа Карнета на протяжении нескольких дней лила слёзы фигурка из папье-маше. Правда, доктор Кассоли, заметив под глазами Девы Марии желтоватые разводы, заподозрил, что сюда заранее было нанесено вещество, конденсирующее влагу. В остальных случаях никаких намёков на возможное мошенничество обнаружено не было.
В статье Т.Ф.Джеймса мы с доктором Кассоли толкуем феномен с точки зрения медиумизма – в категориях подсознательного «проецирования» и материализации. «Молящийся человек столь близко ассоциирует себя с изображением на картине или статуэткой, и чувства его при этом настолько сильны, что объект поклонения материализует на себе его слёзы», – так выглядит здесь моё объяснение происходящего. Между тем, цитата эта не совсем точна. Объяснить суть феномена всего лишь материализацией подсознательного образа было бы слишком рискованно: в других случаях жизни ничего подобного мы вроде бы не наблюдаем. Я предпочёл выделить все эти случаи в особый класс паранормальных явлений и назвал этот феномен «единением» или мистическим союзом. Молящаяся домохозяйка, впадая в религиозный экстаз, не «материализует» слёзы: она почти в буквальном смысле слова превращается в Мадонну, и две сущности на какое-то время становятся едины. Материя и пространство, разъединявшие их, в этот момент исчезают, и Мадонна исходит слезами, принадлежащими на самом деле миссис Кацолиус или миссис Джануццо, – слезами жалости к себе. Подобно йогу, фиксирующему взгляд на одной точке до тех пор, пока он не сливается с ней воедино, Антонетта и Дева Мария становятся одним целым. Что же касается случая с миссис Коулас, то он более сложен: тут, я полагаю, мы имеем дело с феноменом телепатии «a trois», когда к эмоциональной «цепи» посредством сложного механизма идентификации подключается третье лицо. «Плач» прекратился, как только исчез повод для самооплакивания: после получения пасторского благословения и выздоровления. Необходимость в мистическом «единении» отпала, и женщины обрели свою прежнюю индивидуальность.
Тот факт, что движущей силой феномена служит религиозное чувство высочайшего накала, подтверждается и исследованиями известного медиума миссис Инжег-Игнат. Однажды «Нона», женщина-дух, утверждавшая, что ни разу не была инкарнирована на земле, предложила семерым участникам сеанса подойти к репродукции Сикстинской Мадонны и начать страстно молиться. Несколько минут спустя – о Боже! – в уголках глаз последней появились слёзы и стали струйками стекать по лицу.
Миссис Инжег-Игнат прославилась именно виртуозными материализациями, так что медиумический аспект феномена сомнений вызвать не может. Аналогичный механизм действует и в некоторых случаях полтергейста – впрочем, последний материализует обычно не слёзы, а воду или другие виды жидкости.
В книге «Правдивый отчёт о чудесном происшествии с Мэри Джобсон» (1841) доктор Рид Клэнни рассказывает о том, что в комнате, где находилась Мэри, страдавшая от каких-то странных конвульсий, на протяжении 11 лет постоянно появлялась вода. Миссис Джобсон то и дело теряла зрение, слух и дар речи. Приходя в чувство, она утверждала, что слышала голоса Девы Марии, апостолов и разного рода мучеников. Необъяснимая болезнь продолжалась 8 месяцев, после чего наступило неожиданное выздоровление.
30 августа 1919 года появились сообщения о том, что из стен Свентон-Новерс-Ректори – дома священника неподалёку от Мелтон-Констебл в Норфолке, Англия, – сочится масло. Сначала там пошёл «дождь» из смеси бензина и керосина, затем на жильцов обрушился поток воды, метилового спирта и сандалового масла, коего собрано было в различные ёмкости более 50 галлонов. Дело дошло до того, что преподобный Хью Гай, местный викарий, вынужден был покинуть своё жилище. Во всём обвинили 15-летнюю девочку-служанку, и, кажется, не без оснований: впервые поток жидкости излился из «ниоткуда» именно в её комнате. Прибывший сюда для «разоблачений» маг и фокусник Масклайн не сумел объяснить происходящего. 10 сентября «Дэйли мэйл" привела его слова о том, что в доме, пока он проводил свои наблюдения, появились откуда-то десятки литров жидкости.
Ещё один случай полтергейста с религиозным оттенком описан Чарльзом Фортом.
«21 августа 1920 года, в субботу, все религиозные статуи и картины в доме Томаса Дуана из Темплмора, Типперари, начали кровоточить. Ответственность за происходящее была возложена на очень набожного молодого человека – 16-летнего Джеймса Уолша. В земляном полу комнаты образовалось углубление величиной в чашечку; тысячи посетителей собрали отсюда огромное количество воды – а она всё продолжала прибывать».
Тот факт, что в присутствии юноши невидимая сила помимо всего прочего ещё и передвигала предметы, явно указывает на проделки полтергейста. В общем, изливает ли «шумный дух», порождённый психикой подростка, потоки воды на жильцов, или Мадонна источает слёзы и кровь в доме счастливцев, способных впадать в религиозный экстаз, суть остаётся прежней.
Есть, конечно, отличие: полтергейст не приносит добра – он вообще ничего не даёт своей жертве, кроме шанса быть обвинённым в мошенничестве. Религиозно-мистический феномен же не только безвреден, но и исцеляет – подчас не только молящегося индивидуума, но и целые толпы.

ЛИЦО НА СТЕНЕ

В прежние времена верующие молили Господа о чудесах. Сегодня чудеса эти почему-то не вызывают у них особой радости. Стоит только в церкви случиться чему-то чуточку экстраординарному, как служители её тут же преисполняются душевным смятением и пытаются изо всех сил спрятать концы в воду. Очень уж это неприятно – видеть чудо, ну прямо перед собой. Самое правильное при этом, конечно же, затаиться и умолкнуть. А тут – парапсихолог со своим блокнотиком... В общем, ясно, почему церковь не очень нас жалует.
За годы пребывания в Англии мне случилось расследовать два таких «нежелательных» чуда: одно – в оксфордском соборе Крайстчёрч, другое – в Лландаффе, Кардифф. Случаи эти были абсолютно идентичны: оба раза на побелённой стене таинственным образом проявлялось лицо покойного отца-настоятеля. Оксфордское чудо получило широкую огласку, в Лландаффе, однако, мне пришлось докапываться до истины самостоятельно.
Настоятель Джон Лидделл, человек в Оксфорде достаточно знаменитый, умер в 1898 году. 26 лет спустя в лондонской прессе появились первые сообщения о том, что в соборе Крайстчёрч рядом с лидделловской мемориальной доской стало формироваться пятно, всё более напоминавшее лицо покойного настоятеля. Впечатление было такое, будто в минеральных составляющих штукатурки (вспомним соли серебра, которыми покрыта фотографическая пластина) стали происходить странные химические изменения.
В отсутствие прочих атрибутов фотографического процесса – линз, объективов, фотоаппарата и, главное, непосредственного «героя» снимка – белая стена церкви воспроизвела каким-то образом удивительно точный портрет покойного.
В том, чьё именно лицо глядело на присутствующих со стены, сомнений не возникало. Как бы для того, чтобы рассеять их окончательно, на протяжении последующих нескольких лет рядом возникла аналогичная «фотография» покойной миссис Лидделл.
Церковному руководству и одного чуда хватило бы с лихвой – а тут сразу два! Посетители и пресса, заметив персонажей странной настенной галереи, стали задавать священникам не слишком удобные для них вопросы.
«Поразительное сходство изображения с лицом покойного отца Лидделла, – писала 11 сентября 1926 года газета «Cassell’s Weekly», – не вызывает ни малейших сомнений: чтобы признать это, вовсе не требуется богатого воображения. Если бы это был портрет, мы могли бы назвать художника гением. Но это не художественное произведение: со стены на нас глядит совершенно живое лицо, увидеть которое может каждый желающий».
В 1931 году призрачный «портрет» всё ещё был виден на стене достаточно отчётливо. Приехав сюда в 1932 году, я обнаружил как раз перед этой стеной новый алтарь. Никакого более или менее правдоподобного объяснения происшедшему никем предложено не было, но мне удалось узнать одну любопытную деталь, укрывшуюся от всеобщего внимания. Я выяснил, в частности, что «портрет» покойного Джона Лидделла возник на стене сразу же после одного весьма знаменательного события: примирения и воссоединения двух ранее враждовавших ветвей рода – Лидделлов и Рэйвенвортов – с последовавшей затем счастливой церемонией бракосочетания. Кому-то моя гипотеза может показаться излишне поэтичной, и всё же... Что если в этой новой атмосфере любви и терпимости дух покойного изыскал энергию, которая помогла ему запечатлеть собственный улыбающийся образ – как бы в знак высшего одобрения заключённому браку?
Похожий фокус проделал после своей смерти и настоятель Лландаффского собора в Уэльсе. Чарльз Джон Воэн скончался в 1897 году. Через две недели после этого на западной стене церкви стал проявляться его портрет. У собора, дабы поглазеть на чудо, стали собираться толпы людей. «Доставляемые зеваками хлопоты были таковы, – читаем мы в церковном отчёте, – что местная хартия священнослужителей вынуждена была исследовать природу явления и выяснить со всей определённостью, что причиной оптической иллюзии явилось сырое пятно, проступившее на каменной поверхности».
Это удивительное «открытие» местных светил церковной науки вряд ли сможет объяснить факт появления инициалов «J.V», весьма изощрённо вписанных невидимой рукой в контекст композиции.
Мне удалось приобрести оригинал единственного фотоснимка призрачного портрета, принадлежавшего мистеру У.Шарпу из Кардиффа. Инициалы «J.V.» были не просто видны здесь совершенно отчётливо, но и исполнены как часть общей картины. Подлинность снимка была подтверждена экспертизой. Буквы появились на стене одновременно с лицом, как бы заранее отметая всякие сомнения относительно того, кому может принадлежать загадочным образом исполненный образ. Мистер Шарп сохранил у себя негатив снимка исключительно смеха ради. В письме он признался мне, что не испытывает интереса к парапсихологии. Кроме того, он сообщил следующее:
«Декан Воэн был связан с Лландаффским собором узами всей своей жизни. Вскоре после его кончины в октябре 1897 года на стене слева от главного входа в собор возникло влажное пятно. Оно темнело, расширялось и наконец приняло поразительное подобие лика покойного Воэна. Одновременно чуть сбоку на стене возникли его инициалы: «J.V.» Всё это вызвало в округе нежелательные разговоры, в результате чего некоторое время спустя на месте «портрета" появилась мемориальная доска, так что происходит ли под ней что-либо необычное, или нет, сейчас неизвестно».
«Я сделал этот снимок вечером при ярком освещении самым обычным фотоаппаратом с диафрагмой Ф.16, – продолжал мистер Шарп в следующем письме, отвечая на мой соответствующий запрос. – Проявитель использовался самый обычный. Снимок оказался единственным и, думаю, уникальным. Заявляю со всей ответственностью, что ни со стеной собора, ни с фотопластиной не производил никаких искусственных манипуляций».
Последнее подтвердил и Леон М.Айзакс, профессиональный фотограф с 20-летним стажем из Международного Института психических исследований.
В данном случае «семейный» мотив, обнаружившийся в случае с «портретом» декана Лидделла, как будто бы, отсутствовал. Проводить же подробное расследование было уже слишком поздно. Впрочем, подобные происшествия, оказывается, не редкость и в Новом Свете.
16 января 1929 года нью-йоркская газета «Sun» сообщила о том, что на дубовой двери римской католической церкви Св.Анны в Кинсбурге, штат Нью-Джерси, возникло сияющее изображение женщины в белой мантии, свидетелями чего стали сотни очевидцев.
«Я не верю в сверхъестественную природу происшедшего, – сказал в интервью пастор Томас А.Кирни, – но могу подтвердить: на двери действительно появился испускающий свет контур женщины в длинном белом платье. Изображение, правда, напоминает не столько живое существо, сколько передержанный фотографический негатив с тонкими и необычайно контрастными деталями. В том, что изображение это действительно существует, нет никакого сомнения».
Куда более впечатляющими выглядят сообщения сразу нескольких нью-йоркских газет о появлении 23 февраля 1932 года чётко очерченной фигуры Христа на светло-коричневой мраморной стене святилища церкви Св.Варфоломея, что находится между Парк-авеню и 50-й улицей в Нью-Йорке.
«Заканчивая проповедь, – сказал в интервью «New York Times» местный проповедник доктор Роберт Норвуд, – я случайно бросил взгляд на стену святилища и с изумлением увидел проявившуюся на мраморе чудесную фигуру Христа. Ничего подобного там никогда не было. Истолковав это как своего рода иллюстрацию к моей проповеди («И тело его воссияло во славе!..»), я счёл явление весьма знаменательным. У меня возникла странная мысль: что если доминанта разума в тот момент сумела каким-то образом перейти на камень? Может быть, и мрамор способен иногда воспринимать человеческие мысли и образы?»
Опубликовав статью с фотографией призрачного «портрета» на стене собора Лландафф, я получил письмо от мистера Уильяма Прагнелла из Фулхэма, Лондон. Он рассказал, что на стене ванной комнаты в его доме возникло и расплылось подобное же «фигурное» пятно, в котором члены семьи очень скоро узнали черты его покойной жены. Я попросил Прагнелла сфотографировать пятно и переслать снимок мне. Качество фотографии оставляло желать лучшего, но силуэт женского лица просматривался на ней совершенно отчётливо. Установить сходство «настенного портрета» с обликом покойной женщины (чью фотографию респондент также вложил в конверт) мне было достаточно трудно – оставалось только положиться на слово мистера Прагнелла, который в этом смысле имел перед кем бы то ни было неоспоримое преимущество.
Несколько лет спустя судьба познакомила меня с ещё одним случаем того же типа. Местом загадочных событий оказался на этот раз дом в Челмсфорде, хозяева которого, мистер и миссис Киэр, вынуждены были даже покинуть своё жилище. А всё из-за того, что зеркала, находившиеся в разных комнатах дома, то и дело отражали в себе одно и то же, незнакомое хозяевам лицо. Миссис Киэр затратила немало усилий, пытаясь смыть таинственный образ, но он каждый раз возникал на прежнем месте вновь, а в конце концов влажным пятном «отпечатался» и на кухонной стене. Хозяева соскоблили мел до самого камня, но стереть лицо не смогли.
Я нанёс визит в Челмсфорд, но настенный портрет меня разочаровал: лицо к тому времени превратилось в какие-то бесцветные разводы, которые и фотографировать-то было совершенно бессмысленно. Что же касается образов, возникавших на зеркалах, то мистер и миссис Киэр выдержали тщательный перекрёстный допрос, который мы устроили им с Эриком Кадденом, адвокатом и членом Совета Международного института психических исследований. В том, что феномен этот к галлюцинациям не имел отношения, вскоре стало для нас совершенно ясно. По словам миссис Киэр, «отражение» цеплялось за поверхность зеркал физически: это был влажный налет, оставлявший после себя жирное пятно.
Лицо незнакомца, видимое совершенно отчётливо, но лишь под определённым углом, было повёрнуто чуть влево и выражение его было всегда одинаковым. Время от времени, однако, фигура мужчины появлялась в полный рост. Однажды хозяева увидели его лежащим на кровати, в другом случае – у двери, в костюме, выдававшем в нём бизнесмена.
Видение явно имело скрытый смысл, и миссис Киэр, кажется, сумела его разгадать. Человек, построивший этот дом, умер в нём, после чего вдова тут же съехала. Судя по всему, призрак требовал её срочного возвращения, желая, чтобы дом вновь перешёл к ней во владение. Видение в зеркалах являлось нескольким людям одновременно. Однажды оно высветилось на дверце гардероба сразу в двух проекциях.
Пятна эти никогда не удавалось стереть полностью, хотя миссис Киэр старалась изо всех сил. Кстати, она заявила, что поклонницей спиритизма не является и что о паранормальных явлениях такого рода ей ничего неизвестно. Выяснилось, что вдова также видела образ своего покойного мужа – отчего расстроилась так, что тут же покинула дом.
Просматривая архивы в поисках сообщений о подобного рода явлениях, я наткнулся на выступление Анны Блэквелл перед Диалектическим обществом (созданным, напомню, с целью обсуждения спиритического феномена), в котором она утверждала, что однажды на окне дома напротив появился облик горячо любимого ею родственника. Изображение появлялось и растворялось несколько раз. Сначала на стекле возникало радужное свечение, потом из него выплывало знакомое лицо. Каждая такая «вспышка» длилась около восьми секунд и была чуть слабее предыдущей.
Анна Блэквелл, кроме того, рассказала о происшествии с некой М.Дж., у которой на рукоятке нового летнего зонтика возник вдруг фотографический образ умершего незадолго до этого Чарльза Диккенса. Изображение было мелким, но необычайно отчётливым; в то время, как М.Дж. глядела на него в изумлении, глаза покойного писателя задвигались и рот растянулся в улыбку.
Подобные образы появляются обычно на отполированных поверхностях и некоторое время спустя исчезают. Во втором томе сборника «Phantasms Of The Living», опубликованного лондонским Обществом психических исследований, рассказывается о подобном же появлении призрака некоего капитана Томаса. Через шесть недель после смерти этого человека на отполированной поверхности платяного шкафа появилось его лицо, свидетелями чему стали восемь человек.
Несомненно, сияющая поверхность особенно благоприятствует восприятию видений такого рода, поскольку добавляет сюда ещё и некоторый гипнотический эффект. Однако само по себе это не объясняет сути феномена. Призраки-изображения ведут себя подчас настолько странно, что, кажется, так и просятся в сюжет какого-то фантастического триллера!
Фодор, Нандор. Меж двух миров.
©Перевод с английского В.В.Полякова, под редакцией Йога Раманантаты. – М.: Издательство «Айрис» (Серия «Зеркало Цивилизации»), 2005 г.