Идеальный верноподданный
Алексей Андреевич Аракчеев (1769-1834)

Офицер "потешного" войска

Павел встретил Аракчеева сухо, приказав немедленно явиться к назначенной ему роте. Однако на первом же вахтпараде тот показал себя "как бы век служившим в Гатчине". Павел, присмотревшись к новому офицеру, заметил хорошее знание артиллерийского дела, аккуратность, педантичность и исполнительность. Очень скоро Аракчеев снискал себе полное расположение Павла. Цесаревич произвел его в "капитаны от артиллерии", что соответствовало "подполковнику по армии". Аракчееву было предоставлено также "лестное право" - "без всякого особенного приглашения находиться постоянно при обеденном его высочества столе".
В сравнительно короткое время Аракчеев привел гатчинскую артиллерию в образцовый порядок. Кроме заведования артиллерией ему было поручено устройство школы для юнкеров и прапорщиков, составление программы занятий, наблюдение за преподаванием, поведением и "благонравием" обучавшихся.
В 1794 году Аракчеев, сохраняя в своем ведении гатчинскую артиллерию и школу юнкеров, получил новое назначение - заведование хозяйственной частью гатчинских войск. Это была нелегкая обязанность, ибо Павел лично входил во все мелочи: следил за качеством сукна, шитьем мундиров, точным соблюдением всех деталей предписанной им формы. Аракчеев успешно справился и с этой обязанностью. В начале 1796 года Павел возложил на Аракчеева инспекцию гатчинской пехоты, а также обязанности коменданта Гатчины. В подчинении Аракчеева оказались трехтысячное гатчинское войско и сам город.
В июне 1796 года по представлению Павла Аракчееву был присвоен чин подполковника, а в конце года - полковника артиллерии. В минуту откровенности Павел Петрович как-то сказал Аракчееву: "Со временем я сделаю из тебя человека".
Это время наступило. 5 ноября 1796 года в Гатчину прискакал гонец из Петербурга с известием, что императрица Екатерина II находится при смерти.

В ближнем круге Павла Петровича

Наступило новое царствование. "Тотчас, - вспоминает Г.Р.Державин, - все приняло иной вид, зашумели шарфы, ботфорты, тесаки и, будто по завоеванию города, ворвались в покои везде военные люди с великим шумом". Свою мать Павел застал в агонии. На следующий день, не приходя в сознание, она скончалась, и в придворной церкви началась церемония присяги Павлу. Прибывшего из Гатчины Аракчеева новый император встретил словами: "Смотри, Алексей Андреевич, служи мне верно, как и прежде". Затем призвал старшего сына Александра и соединил их руки с напутствием: "Будьте друзьями и помогайте мне!" Аракчеев любил вспоминать, как в день прибытия в Петербург Александр отдал ему свою рубашку, чтобы тот сменил забрызганное грязью платье. Эту рубашку Аракчеев свято хранил до конца своих дней. Приказом Павла I от 7 ноября 1796 года Аракчеев был назначен петербургским комендантом, на следующий день произведен в генерал-майоры.
Вступление на престол Павла I сопровождалось щедрыми дарами. Аракчееву были пожалованы две тысячи душ крестьян, при этом ему самому предоставлялось право выбрать имение. Он предпочел село Грузино, поблизости от Петербурга. Во время коронации Павла I Аракчеев был "пожалован" орденом Александра Невского и баронским титулом. А вскоре был поставлен во главе свиты его императорского величества со званием генерал-квартирмейстера и назначен инспектором всей артиллерии. На него была возложена ответственная обязанность отдавать "предварительные распоряжения по армии" от имени императора.
Павел считал, что при Екатерине II войско и "общество" основательно "распустились". Для установления "порядка" как нельзя лучше подходил Аракчеев. Он начал "с суровой строгостью" вводить дисциплину в войсках, пресекая малейшие отступления от предписанных правил. Ничто не могло укрыться от его редкой проницательности. Он регулярно посещал солдатские казармы, требовал соблюдения безукоризненной их чистоты и строго взыскивал за малейшее упущение. Взыскательность Аракчеева соединялась у него с действительной заботой об устройстве солдатского быта: сносном питании, хорошем обмундировании, чистых помещениях. "Чистые казармы - здоровые казармы", - любил говорить Аракчеев. Берег он и казенную копейку. Даже ярые недоброжелатели Аракчеева не могли обвинить его в казнокрадстве или взяточничестве, столь распространенных среди тогдашнего чиновничества.
В это время складываются тесные отношения Аракчеева с наследником престола. Аракчеев и Александр нуждались друг в друге: Аракчеев - ради расположения к себе будущего императора, а для Александра, как замечал историк Николай Михайлович Романов, "Аракчеев просто был необходим, чтобы заслонить себя от всевозможных порывов батюшки". Дело в том, что при вступлении на престол Павел возложил на великого князя ряд важных должностей - шефа Семеновского полка, инспектора гвардейской дивизии. Эти посты, требовавшие исполнения множества формальностей, очень тяготили Александра. И здесь неоценимую помощь оказывал ему Аракчеев: он брал на себя исполнение многих его обязанностей. Письма Александра к Аракчееву с конца 1796 года пестрят уверениями в "дружбе" и выражениями "сердечных чувств".
Служебная карьера при Павле I была переменчивой. Быстрые взлеты и так же внезапно следовавшие за ними опалы министров, губернаторов, генералов были явлением обычным. Дважды впадал в немилость и Аракчеев. 1 февраля 1798 года Павел уволил его "без прошения в отставку" в связи с тем, что один из штабных офицеров, оскорбленный резкостью Аракчеева, в знак протеста покончил с собой. Однако вскоре Павел возвращает его на службу, а 5 мая 1799 года награждает орденом Св. Иоанна Иерусалимского и в тот же день "жалует графом за отличное усердие и труды, на пользу отечества подъемлемые". Новый герб Аракчеева украсился собственноручной надписью императора "Без лести предан". Впоследствии этот девиз будет переделан недоброжелателями Аракчеева в изречение "Бес, лести предан", "обыгран" в сатирических стихах, эпиграммах и анекдотах. В действительности же он доказал на деле свою верность и преданность российским императорам, обойдя отнюдь не "лестью" по службе многих родовитых вельмож.
Через пять месяцев Аракчеева постигла новая опала.
В начале марта 1801 года Павел I прослышал о готовившемся против него заговоре и поделился своими опасениями с военным генерал-губернатором Петербурга П.А.Паленом, который как раз и являлся главой заговора. Заговорщики поняли, что медлить нельзя. В ночь с 11 на 12 марта 1801 года император был убит. Хорошо осведомленный мемуарист Н.И.Греч в своих "Записках" свидетельствует, что Павел незадолго до своей гибели вызвал в Петербург Аракчеева, намереваясь вновь определить его на службу, но граф Пален приказал накануне роковой ночи задержать Аракчеева на городской заставе. "Не случись этого, Павел сидел бы на престоле", - заверяет Греч.

Крепкий хозяйственник

После второй опалы Аракчеев оставался не у дел около четырех лет. В своем имении Грузино им было создано образцовое предпринимательское хозяйство, ориентированное на рынок, чему в немалой степени способствовали близость Петербурга и удобный водный путь по Волхову. Крестьяне Аракчеева состояли преимущественно на оброке, который уплачивали за счет животноводства, а также работы по найму, уходя на заработки в Петербург. В имении был учрежден сельский Заемный банк, который выдавал крестьянам ссуды на покупку скота, постройку домов, оказывал помощь в стихийных бедствиях. Для обслуживания вотчины были построены мельницы, кирпичные заводы, лесопильни, различные мастерские. Имея значительный доход, Алексей Андреевич возвел в усадьбе великолепный собор, большой барский дом, отделанный с "роскошным комфортом". Вокруг был разбит обширный парк с прудами, беседками, каналами. По начертанному Аракчеевым плану перестраивались села и деревни его имения. Для крестьян строились каменные дома, селения были соединены хорошими шоссейными дорогами с Грузином и Петербургским трактом, вдоль дорог посажены деревья. В Грузине был устроен лазарет, которым заведовал выписанный из Петербурга доктор. Он должен был регулярно объезжать селения, либо оказывать больным помощь на месте, либо, в случае тяжелого заболевания, отправлять в лазарет. Аракчеев постоянно напоминал доктору, "чтобы крестьяне оставались способны к работе".
Аракчеев требовал строгого учета и точной отчетности. В "Кратких правилах для матерей-крестьянок Грузинской вотчины" содержались подробные наставления, как содержать детей. Матерей ежемесячно собирали к барину и читали им эти "правила". "Правилами о свадьбах" определялся порядок вступления в брак крестьян; велся "Журнал" с перечнем женихов и невест и всех данных о них. Была составлена подробная инструкция для школы, в которой обучали грамоте мальчиков. В "Уложении о наказаниях" крестьян подробно перечислялось, за какую вину какое наказание должно следовать. Однако владелец Грузина применял не только кнут, но и пряник: "лучшим", "усердным" крестьянам выдавались денежные награды, а отличившимся старостам селений Аракчеев в торжественной обстановке "жаловал" кафтаны и шубы.

Военный администратор

23 апреля 1803 года Александр I отправил коротенькую записку Аракчееву в Грузино: "Алексей Андреевич! Имея нужду видеться с вами, прошу приехать в Петербург". Аракчеев вновь был принят на службу в той же должности инспектора всей артиллерии. Это стало началом нового возвышения.
Пятилетие на посту инспектора артиллерии (1803 - 1808) - время активной деятельности Аракчеева, а также упрочения его положения при Александре I. Следует признать, что вклад Аракчеева в переустройство русской армии и в создание первоклассной артиллерии был неоценим. Артиллерия всегда (и вполне заслуженно) находилась в привилегированном положении в русской армии. Здесь требовались хорошие математические способности, опыт и знание артиллерийского дела. Всем этим Аракчеев обладал. Добавим его твердую волю и незаурядные организаторские способности. Это и обеспечило успех в порученном ему важном деле. Аракчеев начал с реорганизации управления артиллерией, которая была выделена в самостоятельный род войск при строго централизованном командовании ею. Затем он занялся усовершенствованием комплектования и обучения личного состава артиллерийских частей. По его инициативе были введены строгие экзамены по "артиллерийским и математическим наукам" при производстве в офицеры, разработан новый "регламент" проведения полевых артиллерийских учений. Особое значение Аракчеев придавал материально-техническому обеспечению. В его рапортах и докладах императору говорится о принятых на вооружение новых орудиях, об изготовлении "по шведскому образцу" приборов для их наводки, об усовершенствованиях, введенных на оружейных заводах, об организации бесперебойного снабжения порохом, лошадьми, фуражом, провиантом, об обучении поступавших рекрутов артиллерийскому делу. Созданная Аракчеевым артиллерия прекрасно показала себя в сражениях 1805 - 1807 годов и в Отечественной войне 1812 года.
Труды инспектора артиллерии были высоко оценены Александром I. Вскоре по заключении Тильзитского мира с Францией Аракчеев был произведен в генералы от артиллерии. 14 декабря 1807 года последовал приказ императора: "Объявляемые генералом от артиллерии графом Аракчеевым высочайшие повеления считать нашими указаниями". 14 января 1808 года вместо уволенного в отставку "за болезнью" военного министра С.К.Вязмитинова во главе Военного министерства был поставлен Аракчеев, за которым сохранялся и прежний пост генерал-инспектора артиллерии. Аракчеев потребовал более широких полномочий, чем его предшественник. В полное его распоряжение были переданы военно-походная канцелярия императора и фельдъегерский корпус, ведавший отправлением императорских приказов и распоряжений. Он добился, чтобы главнокомандующие армиями принимали непосредственно его приказания. Тем самым управление военной сферой империи сосредоточились в руках Аракчеева. Управлять Военным министерством Аракчееву приходилось, по существу, в условиях военного времени. Россия в те годы вела войны с Ираном, Турцией, Швецией, с 1809 года находилась в состоянии войны с Австрией. Да и заключение тяжелого для России Тильзитского мира с наполеоновской Францией явилось лишь временной передышкой перед "грозой 12-го года". Аракчеев готовился к отражению нового, еще более грозного нашествия. Он хорошо понимал (и писал брату Петру), что "война предполагается самая жестокая, продолжительная и со всеми возможными строгостями".
Но наиболее значительной была роль Аракчеева в русско-шведской войне 1808 - 1809 годов. После первых успехов русских войск дальнейшее их продвижение к концу 1808 года приостановилось. Приближалась зима. И тогда в Военном министерстве был разработан план "ледового похода" на Стокгольм через Ботнический залив. Командиры корпусов возражали. В конце февраля 1809 года в действующую армию был послан Аракчеев, которому удалось побороть колебания генералов и настоять на "ледовом походе". По свидетельству военного историка А. И. Михайловского-Данилевского, Аракчеев "проявил энергию замечательную". В короткое время он подтянул к действующей армии свежие резервы, обеспечил войска всем необходимым, а в преодолении прочих трудностей полагался "на усердие и твердость русских войск". Этот переход и решил исход войны.
В июне 1812 года к русским войскам, стянутым к западной границе, прибыл Александр I вместе с Аракчеевым. "Июня 17-го, - записывал Аракчеев, - в городе Свейтанах призвал меня государь к себе, и с оного числа вся французская война шла через мои руки, все тайные донесения и собственноручные повеления государя императора". Аракчеев был единственным докладчиком у императора практически по всем вопросам: военным, дипломатическим, управлению и снабжению армии. Таковым он оставался и во время заграничных кампаний 1813 - 1814 годов. Вместе с русской армией он проделал весь путь от Вильны до Парижа.
Непосредственного участия в военных действиях Аракчеев никогда не принимал - это дало основание историкам говорить о его "трусости". Однако нельзя не учитывать, что, будучи выдающимся военным администратором, Аракчеев был посредственным стратегом. И прекрасно понимал это, потому и уклонялся от прямого участия в боевых операциях.
Аракчеев не гнался за наградами и чинами. Когда после заключения мира со Швецией Александр I прислал Аракчееву "знаки ордена Андрея Первозванного" (высшего ордена Российской империи), а чтобы ему было "приятнее" их носить, послал свои собственные, Алексей Андреевич отказался принять орден, мотивируя тем, что он его не заслуживает, поскольку непосредственного участия в военных действиях не принимал.
31 марта 1814 года, на другой день после капитуляции Парижа, Александр I подписал указ о производстве Аракчеева и Барклая де Толли в фельдмаршалы. Но Аракчеев упросил императора отменить указ относительно своего производства, опять-таки мотивируя тем, что он сам не командовал войсками.

"Верный исполнитель плана сего"

По возвращении в Петербург Александру вновь потребовался Аракчеев. "Пора, кажется, нам за дело приняться, и я жду тебя с нетерпением", - писал он Аракчееву 6 августа 1814 года. А дел и поручений было много. Именно с этого момента наступает "звездный час" Аракчеева. Он становится вторым лицом в государстве, сосредоточив в своих руках все нити управления империей.
С именем Аракчеева связывают создание "зловещего" учреждения - военных поселений. Однако сам Аракчеев первоначально высказывался против них, предлагая, напротив, сократить срок солдатской службы с 25 до 8 лет. Но как только вопрос о поселениях был окончательно решен Александром I, Аракчеев стал последовательным проводником в жизнь этого проекта. Впоследствии он рассказывал, что "военные поселения составляют собственную государеву мысль, это его дитя, в голове государевой родившееся, которое он любил и с которым не мог расстаться", а он, Аракчеев, "был только верный исполнитель плана сего по своему верноподданническому усердию". Первая попытка создания военных поселений была предпринята еще в 1810 году, но помешала война. К этой идее Александр I вернулся в 1816 году, поставив во главе всего дела Аракчеева. В качестве образца организации хозяйства в поселениях было взято аракчеевское имение Грузино. В течение 1816 - 1817 годов военные поселения были учреждены в Новгородской, Слободско-Украинской и Херсонской губерниях. На положение военных поселян были переведены 375 тысяч душ мужского пола казенных крестьян и казаков. К ним подселили в качестве "постояльцев", помогавших им в сельскохозяйственных работах, около 150 тысяч солдат регулярных войск. Введение военных поселений встретило отчаянное сопротивление жителей, ибо ломался их привычный бытовой уклад и устанавливался военный режим. Сопротивление было жестоко подавлено. Появившиеся в последние годы исследования внесли существенные коррективы в оценку этого учреждения. Оказалось, что уже при Аракчееве военнопоселенный режим был значительно смягчен: поселянам разрешили заниматься промыслами и торговлей, даже уходить на заработки. Были построены добротные каменные дома, заведены лазареты и школы. Аракчеев вводил разные хозяйственные новшества: многополье, улучшенные породы скота и сорта семян, применение удобрений, усовершенствованных орудий труда. Он пользовался советами агрономов. Аракчееву удалось создать безубыточное хозяйство в военных поселениях и не только возместить расходы казны на их учреждение, но составить капитал в размере 26 миллионов рублей. После Аракчеева военные поселения не только не были упразднены, но и получили дальнейшее развитие: к середине XIX века в них насчитывалось свыше 800 тысяч человек.
Граф Аракчеев не был реакционером или консерватором по убеждениям. Об этом может свидетельствовать такой факт.
В 1818 году несколько сановников получили секретное поручение царя разработать проект отмены крепостного права. Один из таких проектов подготовил и Аракчеев. Он предусматривал постепенный выкуп помещичьих крестьян в казну: помещики получали за освобождаемых крестьян деньги, которые могли избавить их от долгов и наладить хозяйство на рациональной основе; крестьяне освобождались с землей - по две десятины на душу, на условиях аренды, хотя в перспективе они могли приобрести ее в собственность, выкупив у помещиков.

"Без лести предан"

К 1820 году либеральные устремления Александра I после революционных потрясений в странах Западной Европы, а также возмущения гвардейского Семеновского полка (которое особенно угнетающе подействовало на императора) и серии доносов на тайное общество декабристов иссякли. Последовал запрет масонских лож и тайных обществ, усилились гонения на просвещение и печать, введена была тайная полиция.
Реакционный внутриполитический курс 1820 - 1825 годов обычно связывают с личностью Аракчеева и называют "аракчеевщиной". В действительности инициатором всех реакционных мер был Александр I, а Аракчеев - как всегда, исполнителем. Он предоставил Аракчееву самые широкие полномочия. С 1822 года Аракчеев становится единственным докладчиком императора по большинству министерств и ведомств. Любое важное лицо, нуждавшееся в аудиенции у императора, сперва должно было явиться к Аракчееву, а тот уже докладывал императору. В то время почти все назначения на высшие военные и государственные посты проходили через Аракчеева. Он не любил спесивую знать, особенно придворных, как "людей праздных и ленивых". "У меня камер-юнкерствовать не можно, - говаривал он, - я педант, я люблю, чтобы дела шли порядочно, скоро, а любовь своих подчиненных полагаю в том, дабы они делали свое дело". В пору своего могущества он любил говорить о нищете и невзгодах своей юности, подчеркивая, что он не знатным происхождением, не связями и протекциями, а благодаря упорному труду и беспредельной преданностью монархам сделал себе карьеру.
В роковой 1825 год на Аракчеева было возложено важное поручение Александра I - в связи с поступившими доносами на тайное общество декабристов возглавить дальнейший о нем розыск и арестовать его участников. Но тут случилось непредвиденное. 10 сентября дворовые Аракчеева зарезали его сожительницу. Гибель ее потрясла Аракчеева. Он впал в депрессию, отказался приехать к Александру в Таганрог, несмотря на настойчивые приглашения последнего, ограничившись лишь посылкой нескольких писем с изложением своего отчаянного положения.
Новым потрясением стало известие о смерти императора в Таганроге. Оно достигло Петербурга 27 ноября 1825 года. Аракчеев понял, что могуществу его пришел конец. 19 ноября Николай I направил Аракчееву рескрипт, в котором выражал надежду, что он будет служить ему, "как и покойному государю". Но одновременно Аракчееву неофициально было "внушено", что для него будет лучше добровольно попросить об отставке.
Потерявший былое влияние временщик становился уже не страшен окружавшей престол знати. О нем открыто злословили, рассказывая как о действительных, так и о мнимых фактах его жестокости. Аракчеев заболел нервным расстройством и 9 апреля 1826 году обратился к императору с прошением о заграничном отпуске "для лечения".
Получив полную отставку, Аракчеев удалился в свое имение Грузино. О "грузинском отшельнике" скоро забыли. Если летом он мог найти интересующие его занятия, особенно любимое им цветоводство, то зимой... "и такого развлечения не представлялось". На весь его дом легла печать тоски и уныния.
В последние годы жизни Аракчеев стремился в Грузине создать обстановку, которая постоянно напоминала бы ему его "благодетеля" - Александра I. В полной неприкосновенности сохранялось убранство комнат, в которых останавливался император. Перед собором в Грузине он установил Александру I бронзовый памятник, на котором была сделана надпись: "Государю-благодетелю - по кончине его".
В марте 1834 года Аракчеев опасно занемог. Николай I отправил в Грузино своего лейб-медика. Но было поздно: 21 апреля 1834 года Алексей Андреевич Аракчеев скончался.
Портал КУЛЬТУРА - http://www.kultura-portal.ru